У края - Анатолий Зарецкий

Несколько дней просидел в демонстрационном зале «Новых Окон», изучая потенциальный спрос.

Обычно после того, как менеджер заканчивал разговор с очередным клиентом, показывал тому картинку из строительного журнала и спрашивал, а ни хотел бы он заказать подоконник из природного камня вместо пластикового.

– А это намного дороже? – спрашивали почти все, кроме тех, кто не считал денег. Те сразу выражали свое твердое «да».

– Столько же, – отвечал остальным клиентам, хотя и знал, что пластиковый подоконник в «Новых Окнах» почему-то дороже.

– Конечно, хотим! – тут же кидались они к менеджеру, чтобы изменить заказ.

– Извините, – буквально ловил их за руку, – Это только будет, но еще не скоро.

– Когда? – часто спрашивали многие из заказчиков, и, узнав, что всего через полгода, тут же отменяли уже оформленный заказ, решив подождать.

Дня через три менеджеры перестали пускать меня в зал. Я показался им опасным конкурентом.

Но собранная статистика уже была довольно представительной, и я нисколько не огорчился. Меня смущало иное. Я подолгу смотрел то на картинки, то на пластиковые окна, пытаясь представить сочетание безжизненного пластика с радостными теплыми тонами природного камня. «Безвкусица», – решил, в конце концов, и загрустил…

Своими сомнениями поделился с Евдокимовой.

– Ерунда, Анатолий Афанасьевич, не берите в голову. Я и то заказала бы ваш каменный подоконник к своим пластиковым окнам, – попыталась успокоить вице-президент, – А давайте съездим на мебельную фабрику. Меня уже давно туда приглашают, – предложила она…

Фабрика понравилась. Она производила кухонную мебель по итальянским технологиям на итальянском оборудовании. Красивый и дорогой ширпотреб: шкафчики и тумбы из сосны, облицованной шпоном ценных пород, столешницы, отделанные ламинатом под мрамор – это нечто.

– А почему вы не делаете столешницы из природного камня? – спросил главного технолога.

– Мебель будет тяжелой, – ответил он.

– Да это как делать. Можно столешницу выполнить разнотолщинной. Будет легкой, прочной и красивой.

– Мы об этом не думали, – сообщил не думающий технолог…

– Вот бы «Новые Окна» вернулись к деревянным рамам. С ними камень смотрелся бы органично, – поделился своими соображениями с Евдокимовой.

– Что вы, Анатолий Афанасьевич! Деревянные рамы – это вчерашний день. У них масса недостатков. И главный – они непрочные. Трудно надежно крепить современную фурнитуру, да и двухкамерные окна не сделать, – охладила она мой пыл…

Вернулся с зимних каникул Бедов:

– Как вам это нравится, Анатолий Афанасьевич?! – с улыбкой победителя показал он на два ручных станочка для обработки камня, лежавшие в переднем углу его приемной, – «Сектор» и «Вектор», как вы заказывали, только вдвое дешевле, чем в Москве. Припер на своем горбу, – радовался выгодной сделке миллионер Корейко.

– А таможенные сборы и пошлины? – напомнил ему.

– Ничего не платил. Даже за алмазный инструмент. Сказал, все везу для себя! – громко восторгался он своей находчивостью.

– Тогда оно, конечно, да, – вынужденно согласился с ним.

– Берите, пользуйтесь, – щедро улыбнулся довольный президент.

– Цех уже готов. Дело за сырьем, – в свою очередь порадовал президента.

– Да вы что?! – обрадовался Бедов, – Немедленно заказывайте сырье, – приказал он.

Тут же связался с представителем немецкой фирмы «Юма», с которым познакомился на выставке «Интеркамень», и заказал целую фуру полированных плит и полос для подоконников…

Меж тем нашего полку прибыло: в кабинете Евдокимовой появились еще двое странных работников – некто Кочетков и Колескин. Трудно было понять, что связывает их с вице-президентом, потому что споры шли вокруг каких-то нефтяных поставок.

– Татьяна Васильевна, с каких это пор вы занимаетесь нефтью? – спросил ее как-то раз.

– Да это так, Анатолий Афанасьевич, попутный груз, – невнятно пояснила вице-президент «Новых Окон», – От Бедова мы с вами, похоже, даже зарплаты не дождемся. А так, может, хоть что-то перепадет. Выгорит дельце, и вас возьму в долю, – пообещала она.

Вскоре и меня подключили к непрофильной работе. Но именно мне пришлось вести основные переговоры и оформлять контракты, поскольку к юристам фирмы обращаться было не с руки, а Кочетков с Колескиным, да и Татьяна Васильевна были не по этой части.

Со скрипом и скрежетом сделка все же состоялась, и настал день дележа добычи. Целый день в кабинете стоял гвалт. Кончилось тем, что получать посреднические деньги двинулись всей толпой участников – никто никому не доверял. Взяли и меня.

Я молча стоял в сторонке, а по скверику от лавочки к лавочке носилась Татьяна Васильевна, к которой подходили незнакомые люди, а рядом неотступно вертелись чем-то недовольные Кочетков с Колескиным.

Наконец Татьяна Васильевна подошла ко мне:

– Ваша доля, Анатолий Афанасьевич. Спрячьте, чтоб никто не видел, – протянула она какие-то деньги.

Не успел поблагодарить, как подлетел Колескин:

– Сколько дала? – сердито спросил он. Молча показал ему три стодолларовые бумажки, – Вот сволочь. Тебе триста, а мне, главному организатору, всего пятьсот, – снова помчался он на перехват Евдокимовой, стоявшей с Кочетковым и еще двумя мужчинами.

Я не стал дожидаться развития событий и ушел домой порадоваться первым деньгам за целый год суеты бескорыстной – сначала в «Полигране» Коробкина, а теперь вот в «Новых Окнах» Бедова…

Неожиданно меня догнал Колескин:

– Вот стерва, Анатолий Афанасьевич. Представляете, получила пять тысяч долларов… Вы видели, работали всего три человека, а она понатаскала откуда-то людей. Всем, якобы, отстегнула большие суммы. А мы трое получили меньше всех… Все, не буду больше работать, – заявил он, – А вы, Анатолий Афанастевич, чем занимаетесь, кроме нефти? Я слышал, вы в камне большой специалист.

Я рассмеялся:

– Ну, Коля, нашел нефтяника. А вот камень уже давно хобби. Даже сделал небольшой завод в Электростали.

– Завод? – удивился Колескин, – И он работает?

– Работает, но без меня, – ответил ему и рассказал о своих мытарствах и даже о том, как меня «заказали».

– Ну, теперь понятно, с кем Каташинский делает гранитную мастерскую, – выдал Колескин.

– Почему гранитную? – рассмеялся я, – И при чем здесь пан Каташинский?

– А кто?.. Конечно, Каташинский… Вам, Анатолий Афанасьевич, здесь никто никогда ничего делать не даст, – насторожил Колескин, но большего в тот раз так ничего и не сказал…

Недели через две в Апрелевку прибыла фура с заказанным каменным полуфабрикатом. Таможенные заботы меня не коснулись – «Новые Окна» уже годами получали пластиковый профиль и другие комплектующие из Германии. А вот разгружать хрупкие плиты без меня не рискнули, хотя сдуру попытались.

– Представляете, Анатолий Афанасьевич, попробовал ломиком отодвинуть, угол и отвалился, – показал мне рабочий на поврежденную им гранитную плиту.

– С тебя тысяча двести долларов, – пошутил я.

– Как это? – испуганно посмотрел на меня грузчик.

– Шесть квадратов по двести долларов за квадрат, – еще больше запутал я беднягу, – Ладно, не бери в голову. Смотри, как это делается, – и с помощью небольшого деревянного брусочка легко сдвинул тяжелую плиту и накинул стропы.

В полчаса фура была разгружена. Едва последняя плита заняла свое место, появилась представительная делегация во главе с Бедовым.

– Уже разгрузили? – удивился он, – Может, покажете, Анатолий Афанасьевич, как работает оборудование?

– Чисто теоретически, в водооборотной системе нет воды.

– Как так? Натаскайте ведрами.

– Шесть кубометров?.. Можно приступать? – в шутку спросил его.

Бедов не ответил, и делегация покинула цех. А через полчаса подъехала пожарная цистерна с водой. Едва заполнили систему, появился Бедов, на этот раз без делегации.

Но работать было нельзя из-за отказавшего старенького насоса. Огорченный Бедов строго отчитал главного инженера, допустившего халтуру, и приказал немедленно купить новый насос.

Лишь после обеда мне удалось запустить оборудование и сделать несколько образцов подоконников. Мы погрузили их в «Соболь» Каташинского и вскоре торжественно внесли в кабинет Бедова. Тот был счастлив…

Весь следующий день по поручению президента обучал двух «хохлов», которым предстояло стать первыми специалистами нового направления деятельности «Новых Окон».

Едва доложил, что производство запущено, и можно принимать заказы, меня направили на международную строительную выставку. Все наши сотрудники там побывали, и потому в Экспоцентр на Краснопресненской пришлось ехать в гордом одиночестве.